С.Мрожек. Кароль

С.Мрожек. Кароль
Перевод с польского 3.Шаталовой
Москва, изд-во "Искусство", 1991
OCR & spellcheck: Ольга Амелина, декабрь 2005

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

О к у л и с т.
Д е д у ш к а.
В н у к.

На сцене тахта. У изголовья, на полу, — книга. Два стула, шкафчик, телефон. На стене лист бумаги с буквами разной
величины — таблица для определения остроты зрения. Окулист, мужчина среднего возраста в очках, лежит на тахте
и читает лежащую на полу книгу. Стук в дверь.

О к у л и с т (встает). Войдите.

Входит Внук, за ним Дедушка. Внуку лет за тридцать, это угловатый мускулистый человек.
Дедушка — маленький старичок с седой бородкой и двустволкой на плече.

В н у к. Добрый день, пан доктор. Это дедушка.
О к у л и с т. Приветствую вас. О, дедушка? Ваш дедушка прекрасно выглядит.
В н у к. А я как раз с ним и пришел к вам.
О к у л и с т. Вы с охоты? Несчастный случай? Пыж угодил в глаз?
В н у к. Э, не. Дедушка еще только будет стрелять.
О к у л и с т. Значит, несчастный случай еще впереди и вы пришли профилактически.
В н у к. Никакого случая не будет. Просто дедушка будет стрелять, и все.
О к у л и с т. Это что, необходимо?
В н у к. Э-э, дед должен стрелять, и все тут.
О к у л и с т. Ну что ж, если он будет соблюдать осторожность, не вижу оснований для возражений. В старости человеку тоже что-то полагается.
В н у к. Вот именно. Очки бы вот ему.
О к у л и с т. Зрение беспокоит?
В н у к. Да нет. Просто дедушка плохо видит. Вот дадут ему очки, он тут же пульнет.
О к у л и с т. Насколько я понял, пан дедушка увлекается стрельбой по цели?
В н у к. А как же еще? Поглядите, пан доктор, он уже ищет.

Дедушка, который до сих пор стоял спокойно, теперь, согнувшись в три погибели, обыскивает комнату
метр за метром. Лицо почти у пола, смотрит как очень близорукий человек.

О к у л и с т. А что он, собственно, ищет?
В н у к (не отвечая Окулисту). Бросьте, дедушка. Его здесь нет.
О к у л и с т. В самом деле. Здесь никого, кроме нас, нет.
В н у к. Дедушка у нас настырный, уж я его знаю. Он не успокоится, пока не найдет Кароля.
О к у л и с т. Какого Кароля?
В н у к. Уж мы-то знаем какого.
О к у л и с т. Ах, это ваш знакомый.
В н у к. Вот это-то и надо проверить.
О к у л и с т. Каким образом?
В н у к. Надо дать дедушке очки, уж он его распознает.
О к у л и с т. Ну узнает, и что дальше?
В н у к. Пульнет в него. Для того и нужны очки, чтоб узнать, а потом стрелять. Мы затем и пришли, пан доктор.

Дедушка, не снимая с плеча двустволки, заглядывает под столы, стулья, под тахту и под шкафчик.

О к у л и с т. А... пан Кароль сделал что-нибудь плохое?
В н у к. Откуда мы можем это знать, раз у дедушки нет очков и он его не мог видеть.
О к у л и с т. Значит, вы его совсем не знаете?
В н у к. Так я ведь о том и твержу. Мы его ищем.
О к у л и с т. И ваш дедушка тоже его не знает?
В н у к. Ну как он его может узнать без очков? Вы что, смеетесь, что ли?
О к у л и с т. А как вы догадаетесь, что это он, если вы его не знаете?
В н у к. Никак не догадаемся, если сперва его не узнаем. Это как дважды два.
О к у л и с т. Но почему надо стрелять именно в какого-то Кароля?
В н у к. А что ж, по-вашему, во всех подряд пулять? Не-ет, должна быть справедливость! А то садизм получается.
О к у л и с т. А тогда зачем вообще стрелять?
В н у к. Но вы же сами сказали, что старость нужно уважать.
О к у л и с т. Но стрелять ведь можно в воздух, в мишень, в птицу, наконец.
В н у к. Во что?
О к у л и с т. В птицу... в мишень...
В н у к. Кто?
О к у л и с т. Что — кто?
В н у к. Я спрашиваю, кто должен стрелять в мишень?
О к у л и с т. Дедушка.
В н у к (недоверчиво). Дедушка?
О к у л и с т. Ну да, дедушка.
В н у к. Вы его не знаете.
О к у л и с т. Ну тогда надо вообще отнять у него ружье.
В н у к (еще с большим недоверием). У кого?
О к у л и с т (неуверенно). У дедушки.
В н у к (с удивлением). У дедушки?
О к у л и с т. Ну да. Мне так кажется.
В н у к. Дедушка, вы слышите?
Д е д у ш к а (на минуту прерывает свои поиски и прикладывает ладонь к уху). Чего?
В н у к. Он говорит, что у вас надо отнять ружье.
Д е д у ш к а (снимая двустволку с плеча). Где он?
В н у к. Здесь стоит, возле стула. Придержать его?
О к у л и с т (торопливо переходит на другую сторону сцены). В конце концов, это ваше личное дело. Я не вмешиваюсь.
В н у к. Толково говорите. Ружье уже двадцать лет заряжено. Не может же оно быть заряжено вечно.
О к у л и с т. А почему, собственно, не может?
В н у к. А вы спросите у дедушки. Дедушка, этот пан...
О к у л и с т. Нет, нет... Я понял... Не может, так не может. По-видимому, не может.
В н у к. Но почему не обсудить? Дедушка, этот пан...
О к у л и с т (снова прерывает). Нет, я верю на слово... В конце концов, если есть ружье...
В н у к. Вот именно. Оно должно стрелять. У нас в роду все стреляют.
О к у л и с т. Может быть, в таком случае мы приступим к осмотру пациента?
В н у к. Давно бы так. Дедушка, подойдите-ка поближе.

Дедушка приближается.

О к у л и с т. Прошу вас, пан дедушка, в это кресло.

Дедушка садится, закидывая двустволку за спину.

В н у к. Дедушка, послушайте пана доктора. Пиф-паф будет потом.
О к у л и с т. А это (боязливо дотрагивается до ружья) вы могли бы положить вон там?

Дедушка вскакивает с места.

О к у л и с т. Пожалуйста, как вам удобнее.
В н у к. Дедушка никогда не расстается с ружьем. Он его чистит ежедневно. У нас в роду знают, что к чему.
О к у л и с т (подходит к таблице и указывает на нижний ряд). Вы можете это прочитать?
Д е д у ш к а (подумав). Ох, и всажу я ему в пузо пол-фунта дроби. В самый пуп. С шестидесяти шагов. Как отец, бывало, покойник. Аж екнет.
О к у л и с т. Будьте любезны сосредоточиться. Итак, можете ли вы прочитать эти буквы?
Д е д у ш к а (долго думает). Э-э, вроде он тогда не с шестидесяти, с пятидесяти шагов.
В н у к. Потом, дедушка, потом. Сейчас надо слушать, что говорит пан доктор.
О к у л и с т. Итак, еще раз. Можете вы это прочитать?
Д е д у ш к а. И-и... Нет.
О к у л и с т. А это?
Д е д у ш к а. Тоже нет. Где Кароль?
В н у к. Дедушка, ну потерпите. Надо слушаться пана доктора, а то не будет бум-бум в Кароля.
Д е д у ш к а. Уж я ему покажу!..
О к у л и с т. А это?
Д е д у ш к а. Э-э-э... Нет.
О к у л и с т (успокаивая). Положение еще не безнадежное. Попробуем дальше. А это?
Д е д у ш к а. Я картечь не люблю, лучше пулей. Что там картечь.
О к у л и с т. А это?
Д е д у ш к а. Э, пан доктор... Тоже нет.
О к у л и с т. Гм... Потеря зрения в самом деле значительная. Попробуем теперь вот это. Можете вы это прочитать?
Д е д у ш к а. Так у меня же нет очков.
О к у л и с т (Внуку). Постараемся помочь. При каких обстоятельствах ваш дедушка потерял остроту зрения?
В н у к. От высматривания. Дедушка всегда высматривал, не идет ли Кароль, а у нас грязные окна.
О к у л и с т. Да, это утомительно для глаз.
В н у к. Мы ему сколько раз говорили: «Подождите вы, дедушка, до пасхи. Вот окна вымоем, тогда высматривайте». Да ему невтерпеж. Он даже во сне высматривает. Такой уж он у нас.
О к у л и с т. Вернемся к пациенту. (Показывая на ряд самых больших букв.) А это?
Д е д у ш к а. Что?
О к у л и с т. Прочитаете?
Д е д у ш к а. Прочитать?
О к у л и с т. Да.
Д е д у ш к а. Нет.
О к у л и с т. Минутку. (Вытаскивает из-под тахты рулон белой бумаги, разворачивает его и прикрепляет к стене. На бумаге во весь лист огромная, почти в рост человека, буква «А».) А теперь?
Д е д у ш к а. Я есть хочу.
О к у л и с т. Не об этом речь. Видите вы эту букву?
Д е д у ш к а. Куда там.

Окулист вынимает из шкафчика ящик с очками. Надевает Дедушке первую пару очков.
Диалог идет в быстром темпе.

О к у л и с т. А теперь?
Д е д у ш к а. Нет.
О к у л и с т (меняет очки). А теперь?
Д е д у ш к а. Нет.
О к у л и с т. А теперь?
Д е д у ш к а. Нет.
О к у л и с т. А теперь?
Д е д у ш к а (хохочет). Нет.
О к у л и с т. А теперь?
Д е д у ш к а (все громче хохочет). Нет.
О к у л и с т (разнервничавшись, берет Дедушку за шиворот и подводит вплотную к листу). А теперь?
Д е д у ш к а (корчась от смеха). О, господи!
О к у л и с т. Почему вы смеетесь, черт возьми?
Д е д у ш к а. Да щекотно же!
О к у л и с т (снимает с Дедушки очки, разводит руками и обращается к Внуку). К сожалению... Боюсь, я ничем не могу помочь.
В н у к. То есть как?
О к у л и с т. А вот так. Мы имеем дело с каким-то редким случаем.
В н у к. У вас подхода к нему нет. Дедушка вообще не умеет читать.
О к у л и с т. Вы хотите сказать, что он неграмотный?
В н у к. Попрошу не касаться личностей. А вы грамотный, и что с того? Мы, что ли, вас боимся? Нет, вы нас боитесь!
О к у л и с т. Да нет же... Я совсем не это имел в виду...
В н у к. А что?
О к у л и с т. Я ни в коем случае не хотел оскорбить корифея вашего рода.
В н у к. Полегче! Может быть, ваш дедушка был гонореем, а в нашем роду дурных болезней не было, одни огнестрельные ранения.
О к у л и с т. Вы путаете понятия... Я... Как бы это сказать?.. Я просто хотел узнать... читает ли ваш дедушка.
В н у к (с достоинством). Ни я, ни мой дедушка никогда ничего не читаем. Ясно? (Показывает на огромную букву.) А вы тут мучали бедного старика, мозги ему засоряли. Хорошо это?
О к у л и с т (оправдываясь). Нет... Но все-таки... Как-никак... Вы меня не поняли... Наша обязанность бороться с темнотой и вообще... отдавать людям все...
В н у к. Вот это дело. Ну-ка, дайте-ка сюда.
О к у л и с т. Что дать?
В н у к. Не прикидывайтесь маленьким. (Делает шаг к Окулисту.) Дайте-ка это.
О к у л и с т (пятясь). Я не понимаю...
В н у к. Ну-ка покажите ваши очки.
О к у л и с т (пробуя превратить все в шутку). Ха-ха-ха... Ох и шутник же вы. Мы в школе тоже такие шутки отмачивали. Помню, раз математику клопа за шиворот...
В н у к. Хватит зубы заговаривать! Я ясно сказал, снять очки! Ну, живо!
О к у л и с т. Попрошу не командовать! Мои очки — моя личная собственность!
В н у к. Мы вам сейчас покажем личную собственность! Дедушка!..
О к у л и с т (испуганно). Не, нет, не надо.
В н у к. Ну?
О к у л и с т. Не надо волновать пожилого человека. Он может разнервничаться.
В н у к. Я ясно сказал.
О к у л и с т. Если вы настаиваете, я могу вам их на минуту одолжить. Но только на минуту. Без очков я почти слепой, я почти ничего не вижу.
В н у к. Ладно, это не имеет значения.

Окулист снимает очки и дает их Внуку, тот рассматривает.

В н у к. Красивые.
О к у л и с т. Импортные.
В н у к. Попробуем?
О к у л и с т (сняв очки, стал беззащитен; движения суетливы и неуверенны). Это мои очки.
В н у к. Дедушка! Сюда! Сюда!
Д е д у ш к а (возобновивший было поиски, снимает с плеча двустволку и, держа ее наизготовку, срывается с места, со старческой торопливостью семенит к Внуку). Где? Где? Есть?
В н у к. Да успокойтесь, дедушка. Давайте померим эти очки.
Д е д у ш к а. А-а... А я-то думал... А у меня уж сердце чуть на радостях не выскочило.
В н у к. Сядьте прямо. Вот так. Надо за уши зацепить. Как пан доктор. (Отходит на шаг). Ну а теперь, дедушка, что вы скажете?
Д е д у ш к а (сразу теряет свою торопливость, становится сосредоточенным и серьезным. Оглядывается вокруг задумчиво и с удивлением). Хорошо... Хорошо...
В н у к (возбужденно). Что?.. Хорошо, говорите, дедушка?
Д е д у ш к а (обретает ту уверенность, которую утерял доктор). Хорошо.
О к у л и с т. Вы в самом деле лучше видите?
Д е д у ш к а (внимательно всматриваясь в доктора). Кто это?
В н у к. Это пан доктор.
Д е д у ш к а (не спуская с доктора глаз). Пан доктор?
О к у л и с т. Доктор медицины.
В н у к. Доктор медицины, а простому дедушке не мог очки подобрать.
О к у л и с т. Это поразительно редкий случай. Я не мог предположить...
Д е д у ш к а (по-прежнему не спуская с доктора глаз, подходит поближе). Что-то мне сдается...
О к у л и с т (нервно поправляет на себе одежду). Я очень рад, что к почтенному пану вернулась острота зрения. Я очень рад...
В н у к. Что, дедушка?
Д е д у ш к а (пятясь задом, внимательно смотрит на доктора и жестом подзывает Внука). Ой, что-то мне сдается...
В н у к (подбегая). Вы что-нибудь заметили?
О к у л и с т (внезапно срывается с места и начинает ходить по комнате, нервно жестикулируя). Для подлинного ученого нет большей радости, чем быть свидетелем триумфа научных принципов. Управление таинственными силами природы, упорядочение свободной игры стихий — вот подлинная и единственная награда!.. Могу ли я просить вернуть мои очки?.. Я тоже близорук, и у меня уже начинает болеть голова... Впрочем, и вашему зрению может повредить длительное пользование случайными стеклами. (Останавливается, пытаясь подслушать разговор Дедушки и Внука.)
Д е д у ш к а. Что-то вроде бы...
В н у к. Что, дедушка, что?

Дедушка показывает пальцем на подслушивающего Окулиста. Тот, заметив, что его маневр раскрыт, снова начинает
ходить, делая вид, что увлечен изложением своих взглядов.

О к у л и с т. В современном обществе людям научного труда оказывается положенное им уважение. Не следует забывать, что со времен Гиппократа наш авторитет неизменно растет. Именно мы прокладываем человечеству новые пути. Прошу немедленно вернуть мне очки.

Дедушка наклоняется к Внуку и что-то шепчет ему на ухо.

В н у к. Не может быть!

Дедушка снова что-то шепчет.

Вы это точно знаете?
Д е д у ш к а. Еще бы!
О к у л и с т. Кто может предсказать, какие еще открытия изменят нашу жизнь, в каком направлении будут развиваться отдельные отрасли знания. В основе этих достижений лежит мышление — процесс, поднимающий человека на ступень неизмеримо более высокую, нежели та, на которой пребывает мир животных. И во главе этого великого поступательного движения человечества, этой процессии, торжественно шествующей сквозь века, этого крестового похода разума против хаоса и случайностей идут служители науки, идем мы, подлинные вожди армии, имя которой — человечество!.. Извините, я должен на минуту отлучиться.

Во время своей речи Окулист маневрирует, пытаясь оказаться поближе к дверям, но Внук отрезает ему путь.

В н у к. Что это вы так побледнели?

С минуту они молча стоят друг против друга.

О к у л и с т. Побледнел? Странно.
В н у к. Побледнели как стена. Или уж лучше сказать... ха-ха-ха... как труп.
О к у л и с т. Метафора.
В н у к. А кто его знает. Мы не ученые. Мы стреляем.
О к у л и с т. Где дверь? Я не вижу... У меня перед глазами какой-то туман. Мне необходимо выйти. Вы же сами сказали, что я побледнел.
В н у к. О, нам это не мешает. Я хотел бы вас кое о чем спросить.
О к у л и с т. Но мне необходимо выйти. А впрочем, о чем?
В н у к. Скорее — о ком.
О к у л и с т. Я никого не знаю, я ни в чем не принимал участия, я не знаю никаких адресов, я вам ничего не скажу.
В н у к. А если я хорошенько попрошу?
О к у л и с т. Что вы хотите знать?
В н у к. Почему это вы советовали дедушке стрелять в мишень или в птиц?
О к у л и с т. Во имя гуманизма и сохранения нравственных устоев.
В н у к. А почему это вы советовали отнять у дедушки ружье?
О к у л и с т. Я думал... Я считал, что так будет безопаснее.
В н у к. Безопаснее для кого?
О к у л и с т. Как-никак это все-таки пожилой человек... Очень уважаемый... Но с несколько изношенной нервной системой... Притупленной восприимчивостью... Впрочем, я могу ошибаться.
В н у к. Я спрашиваю, для кого безопаснее?
О к у л и с т. Ну вообще... Для всех...
В н у к. Для всех? Поглядите-ка на меня. Разве я боюсь этой опасности? Нет. А почему? Сказать?
О к у л и с т. Не знаю... Может быть, у вас недостаточно развито воображение?
В н у к. Я не боюсь, потому что я не... Вы знаете, кто я не?.. Ну... На букву «К»... Ну, смелей!
О к у л и с т (заикаясь). Кэ... Кэ...
В н у к. Ну?.. Ка... Ка... Кар...
О к у л и с т. Кар... Кар...
В н у к. Кароль.
О к у л и с т (повторяет). Кароль.
В н у к. Понятно?

Пауза.

О к у л и с т (вроде бы про себя). Нет, но это было бы смешно.
В н у к. Ни один человек в мире не будет против того, чтобы Дедушка немного пострелял. Те, у кого совесть чиста, могут спать спокойно. Но Кароль!.. О, Кароль трясется от страха. И правильно. Он-то знает, что мы его узнаем, особенно теперь, когда у дедушки есть очки.
О к у л и с т (истерически). Почему же вы не позволяете мне выйти? Это не демократично!
В н у к. В эту минуту миллионы людей во всем мире входят и выходят, когда хотят, через любые двери, будь то обыкновенные, на петлях, раздвижные, вертящиеся, будь то портьеры из бус или шторы из соломки. Скрип и шелест дверей звучит непрерывно, массы людей свободно и радостно проходят через них. И только вы, только вы не принадлежите к этим веселым массам. Разве это наша вина?
О к у л и с т. Что вы против меня имеете?
В н у к. Вы — Кароль!
О к у л и с т. Нет!
В н у к. А кто протестовал, когда я сказал, что ружье заряжено уже двадцать лет и что это не может продолжаться вечно? Кто хотел заставить дедушку читать?
О к у л и с т. Бред какой-то!
В н у к. Кто не хотел дать очки бедному старику? Вы — Кароль!
О к у л и с т. Нет, клянусь! (Лихорадочно шарит в карманах.) У меня есть паспорт, я покажу.
В н у к. Паспорт ничего не доказывает. Дедушка тебя узнал, Кароль!
О к у л и с т. Дедушка может ошибиться.
В н у к. Дедушка, начинаем!

Дедушка взводит курок.

О к у л и с т. Подождите! Это какая-то ошибка! Трагическое недоразумение! Я не говорю, что Кароль невиновен. Наоборот, это, наверно, исключительно мерзкий тип. Но при чем тут я? Ну, посмотрите как следует, Дедушка, подумайте. Со мной вы всегда успеете решить. Я ж никуда не денусь. Я же как вклад на сберкнижке: я принимаю по четным числам с двух до шести. Когда захотите, тогда возьмете. А пока стоит присмотреться. Ей-богу, стоит!.. А вдруг настоящий Кароль сидит сейчас где-то в тепле, пьет молоко и потешается над вами. Хихикает в кулак, потирает руки — вот как я их обдурил! Сидит и радуется, этот ужасный бандит. Такая мысль не приходила вам в голову? Все могут быть Каролями! А вы здесь столько времени тратите на того единственного, который вовсе не Кароль, в то время как все настоящие Кароли разгуливают где хотят.
В н у к. Дедушка, а ведь и правда! Кто сказал, что Кароль только один! У вас есть патроны, дедушка?
Д е д у ш к а. Ого! Хватит. Хватит для всех.
В н у к (потирая руки). Хорошо! Хорошо! (Подбегает к Дедушке и на радостях обнимает его.) Настреляемся мы с вами досыта!
О к у л и с т. Пожалуйста, стреляйте! Только не в меня.
В н у к. Я думаю, мы в него сперва дробью жахнем, а потом уж пулей.
Д е д у ш к а. Можно.
О к у л и с т. Нет, нет. (Бросается на пол и на четвереньках уползает под тахту. Дедушка и внук нагибаются, чтобы увидеть его.) Я совсем не против стрельбы. Стрельба развивает легкие. Это отличный спорт. Не по мишени, конечно, не по каким-то там птичкам; настоящий мужчина не станет заниматься такими пустяками! Я все понимаю! Я за настоящую стрельбу. Я вообще удивлен, что у пана дедушки только одно ружье и только с двумя стволами. Даже если б у него было восемь ружей и у каждого по три дула, так и этого было бы мало. Что уж тут говорить. Ему еще и не то положено. Ну подождите, послушайте меня!..
Д е д у ш к а (опускается на четвереньки с ружьем, направляет его под тахту). Темно, чтоб тебя холера!..
О к у л и с т. Я ничего не хочу! Я даже не требую очков. Пожалуйста! Пусть они останутся у дедушки. Но я хочу, чтобы восторжествовала справедливость. Я требую этого!.. Не меня, а Кароля!..
Д е д у ш к а. Посвети-ка мне спичкой, я его прикончу.

Внук зажигает спичку и приближается к тахте, из-под нее появляется голова Окулиста.
Окулист дует на спичку, гасит ее и поспешно прячется обратно под тахту.

О к у л и с т (из-под тахты). И я позволю себе, пан дедушка и пан Внук, провозгласить: да здравствует стрельба! Но я не могу согласиться с тем, что прекрасная, благородная идея стрельбы будет извращена роковой ошибкой! Пан дедушка и пан Внук, тот, в кого надо стрелять, — не я!
Д е д у ш к а. Черта с два здесь увидишь, впотьмах. Придется наугад.
В н у к (отодвигаясь в сторону). Вы, дедушка, в середку цельтесь.
Д е д у ш к а. Тут-то ему и конец. (Нагибается и целится.)

Пауза. Из-под тахты высовывается рука Окулиста, размахивающая белым платком.

В н у к. Вот это хорошо. Значит, он сейчас сам вылезет.
Д е д у ш к а (вздыхает). Ох уж эта молодежь!
О к у л и с т (вылезает из-под тахты). Хорошо, я все скажу.
В н у к. Ну?
О к у л и с т. Он должен прийти.
В н у к. Кто?
О к у л и с т. Кароль. Настоящий.
В н у к. Когда?
О к у л и с т. В любую минуту. Он вот-вот должен быть.
Д е д у ш к а (Внуку). Стрелять?
В н у к. Сейчас, дедушка. (Окулисту.). А как вы нам докажете, что тот, который придет, больше Кароль, чем вы?
О к у л и с т. Он говорил разные вещи о вас.
В н у к. Какие?
О к у л и с т. Всякие.
В н у к. Какие?
О к у л и с т. Я должен повторить?
В н у к. Да!
О к у л и с т. Он говорил, что вы убийцы.
В н у к. Так и сказал? Что еще?
О к у л и с т. Что пан дедушка — старый кровожадный кретин.
В н у к. Что?!.. Вот как!
О к у л и с т. Я только повторяю. А о вас говорил, что вы круглый дурак и дегенерат. Продолжать?
В н у к. До конца!
О к у л и с т. Он говорил, что само ваше существование доказывает, что в мире есть еще бессмыслица и зло и что лучше быть убитым, хотя бы даже и вами, чем жить с вами на одной земле.
В н у к. Вы слышите, дедушка!
Д е д у ш к а. Кароль! Его слова.
В н у к. И что еще?
О к у л и с т. А еще он говорил, но я не знаю, верно ли это... Он говорил, что у вас... Нет, я не могу этого произнести.
В н у к. Приказываю ничего не скрывать!
О к у л и с т. Но я в самом деле не могу...
В н у к. Говорите сейчас же! Он все равно заплатит за это!
О к у л и с т. Он говорил, что у дедушки геморрой, а у вас... бывает отрыжка...

Пауза.

В н у к. Подлец! А почему вы мне только сейчас все это рассказали?
О к у л и с т. Потому что я пересмотрел. Признаюсь, до вашего прихода идея каролизма мне была чужда, но в ходе нашей дискуссии у меня полностью открылись глаза. Я не Кароль, но вы мне не поверили, что поделаешь. Однако я не могу примириться с мыслью, что я погибну, а настоящий Кароль будет гулять по свету и насмехаться над вами. Ибо нет гарантии того, пан дедушка и пан Внук, что, приняв меня за Кароля, вы не ошибетесь вторично в отношении Кароля, приняв его за меня, человека невинного. Речь идет не столько о моей жизни, сколько о справедливости. Ведь вы же сами сказали, что какая-то справедливость должна быть, что нельзя стрелять всех подряд. Так вот, когда я лежал под тахтой, я думал: «О боже, как жаль, что эти два благороднейших пана, вместо того чтобы отдохнуть, преследуют Кароля и при этом не знают, что они на ложном пути!» И тогда во мне стало расти возмущение. Я преодолел в себе остатки прежней псевдоморальности и решил рассказать обо всем.
В н у к. Послушайте, то, что вы Кароль, это дело ясное. Дедушка вас узнал, а дедушка не может ошибиться. Но то, что Каролей может быть больше, чем один, это тоже правильно. Мы подождем здесь. Если он не придет, мы шлепнем вас и уйдем. Если придет, мы сперва шлепнем его, а там будет видно. Не исключено, что вы знаете всю организацию... Но-но! Ну зачем он должен сюда прийти? А?
О к у л и с т. Он мой пациент. Так же, как и вы.
В н у к. Дедушка, устроим ему здесь засаду. (Устанавливает кресло против двери.)

Дедушка становится на колено за креслом и целится. Внук прячется за шкафчик. Окулист, вконец измученный,
садится на тахту, отирает лоб и закрывает лицо руками. На сцене едва заметно темнеет.

В н у к. Что-то его не видно.
О к у л и с т. Это уже не молодой человек. Он медленно ходит.
В н у к. Пора уж ему прийти.
О к у л и с т. Он придет. Он наверняка придет. Он всегда приходит пунктуально. Это воспитанный пан.

Пауза.

В н у к. Что-то мне здесь не нравится.
О к у л и с т. Почему? Такая хорошая погода. Такой красивый закат.
Д е д у ш к а. Скучно мне.
О к у л и с т. Может быть, почитать что-нибудь? (Не ожидая ответа, открывает лежащую на полу книжку и читает, держа ее близко к глазам.) «Путешественника, который попадает в долину с юго-восточной стороны, встречает роскошный пейзаж. Склоны, покрытые виноградниками, внушают надежду, что местное гостеприимство не ограничивается только великолепием видов, чистотой воздуха и красочностью разнообразных цветов...».
В н у к. Хватит!
О к у л и с т. Как вам будет угодно! (Закрывает книжку.)
В н у к. Долго нам еще ждать?
О к у л и с т. В ожидании вся прелесть охоты. Может быть, кофе сварить?
В н у к. Не надо. Мы кофе не пьем.

Пауза. Окулист крадется по комнате. Продолжает темнеть.

Куда?
О к у л и с т. Муха. (Делает рукой движения, словно ловит муху.)
В н у к (с любопытством). Поймал?
О к у л и с т. Улетела... Вон она!..

Дедушка перестает целиться в дверь и начинает следить за поимкой.

В н у к. Слева! Заходи слева!

Длинная пауза, заполненная пантомимой Окулиста. Он настойчив и полностью сосредоточился на ловле мухи. Поскольку у него
нет очков, он ориентируется по слуху. В какой-то момент муха садится на ружье, которое Дедушка продолжает крепко держать
в руках. Внук, высунувшись из-за шкафчика, напряженно следит за охотой. Окулист приближается к ружью, изготавливается
к прыжку — это момент самого большого напряжения. Затем вдруг Окулист делает быстрое движение вдоль ствола и застывает
со сжатым кулаком. Он смотрит то на Дедушку, то на Внука, потом раскрывает руку.

О к у л и с т. Улетела.

За дверью приближающиеся шаги. Становится все темнее.

В н у к (торжествующе). Идет!

Дедушка издает победный клич. Окулист в отчаянии бросается на тахту и закрывает голову подушкой.

В н у к (в экстазе). Настал наш час!
Д е д у ш к а. Уже?
В н у к. Минуту. (Достает из-за пазухи охотничий рожок и извлекает из него лихие звуки боевых сигналов.)

Раздается стук в дверь.

Войдите.

Дверь медленно открывается. Дедушка стреляет из обоих стволов. Тишина.

В н у к (выбегает из-за шкафчика и подбегает к раскрытой двери). Готов!
Д е д у ш к а (медленно опускает ружье и расправляет плечи). Ну вот и полегчало.
В н у к (широко зевает). Дождались наконец.
Д е д у ш к а (показывает на Окулиста, который все еще неподвижно лежит, закрыв голову подушкой). А с этим как?
О к у л и с т. Мои очки...
Д е д у ш к а. Гора с плеч.
В н у к. Видите, дедушка, мир не так уж плох.
О к у л и с т (медленно садится на тахту). Что... все уже?
В н у к (похлопывая его по плечу). А вы все ж таки правду сказали, оказывается. Вон он, лежит.
О к у л и с т (словно в летаргии). Да, да. Ну а как там дедушка?
В н у к. Дедушка? Вылечили вы его, пан доктор. Видите, как ему Кароль был нужен.
О к у л и с т (все еще как во сне). Очень рад, очень рад.
В н у к. Так мы пойдем помаленьку. Дедушке надо оба ствола зарядить.
О к у л и с т. Опять?
В н у к. Мы к вам потом зайдем.

Пауза.

О к у л и с т. Значит, вы снова будете утруждать себя?
В н у к. Ничего не поделаешь. Может случиться, к вам снова какой-нибудь Кароль придет. А даже если нет...
О к у л и с т. А я думал...
В н у к. Вы думали, мы больше не придем. Ну нет. Можете не беспокоиться, боеприпасов у нас хватает, очки есть, лишь бы здоровье было.
О к у л и с т. Так когда же вас можно ожидать?
В н у к (шутливо грозит ему пальцем). Ай-яй-яй, нельзя быть таким любопытным. Может, мы завтра придем, может, через два дня, а может, и через десять минут. Как говорится в пословице: в году одна пора только сено косить, но всяк час годится Кароля убить.
О к у л и с т (сидит на тахте, в отчаянии уронив голову на руки). Значит, опять...
В н у к. Ну, дедушка, ружьишко на плечо и марш. Сколько мы вам должны?
О к у л и с т. Пустяки. Страхкасса оплатит.
В н у к (протягивает ему бумажку). Здесь наш телефон. Если что...
Д е д у ш к а. Привет, юноша. Привет. И послушай совет старика: на горячее дуй, на холодное дыши, а Кароль придет...
В н у к (теряя терпение). Пойдем, дедушка, пойдем. (В дверях пропускает Дедушку вперед и останавливается, глядя на Окулиста.) А если узнаете еще о ком-нибудь...

Пауза. Они смотрят друг на друга.

В общем, мы еще вернемся. (Выходит, но останавливается и говорит сам себе, глядя на кого-то, лежащего за дверью.) Будешь теперь говорить, что у меня отрыжка. (Решительно выходит.)

Окулист сидит так же, как и прежде, потом медленно встает, выходит и втаскивает в комнату какое-то безжизненное тело (это обязательно должен быть манекен, а не актер, играющий покойника.) Укладывает манекен на тахту и скрещивает ему руки на груди,
по всем правилам медицины исследует его зрачки.

О к у л и с т. Это все равно был неизлечимый случай отслоения роговицы. Правда, потрясение от выстрела несколько ускорило смерть, но кто может поручиться, что он завтра не упал бы с лестницы и роговица не отслоилась бы до конца. Так или иначе, я не мог ничего сделать для него. (Пауза.) В конце концов, он сам виноват, мог бы и не приходить сегодня. Он даже не был записан... Я тоже рисковал. (Пауза.) Правда, я остался без очков... Но зато пока еще жив.

Звонок телефона. Окулист снимает трубку.

Слушаю... Да, пожалуйста... С двух до шести... Когда вам будет угодно... В четыре? Хорошо. Прошу вас. Завтра в четыре. Не беспокойтесь, не беспокойтесь, мы что-нибудь сделаем для вас. Пожалуйста, скажите вашу фамилию, я запишу вас в список пациентов. (Достает из кармана блокнот и карандаш.) Как?.. Кароль?.. Нет, нет... Кароль... Да. Итак, до завтра. (Вешает трубку, отходит от телефона, смотрит на часы, на дверь, прислушивается, потом вдруг резко открывает дверь, чтоб убедиться, что никто не подслушивает, и некоторое время думает. Затем бежит к телефону и торопливо набирает номер.) Алло, кто говорит?.. Дедушка?.. Дедушка, это доктор... Да, доктор... То есть как — какой доктор?.. (Умильно.) Вы меня не узнаете, Дедуся? Это же я, ваш Докторчик. Так вот, дедушка, завтра в четыре. Да, завтра в четыре. Он будет у меня... Кто?.. Как это — кто? Кароль... Разумеется. Адью. До завтра.

Кладет трубку, подходит к тахте, стаскивает с нее манекен и запихивает под тахту.
Ложится на свое место и читает книжку, как в начале пьесы.

Занавес